Легенды и были Лялиной горы. Исторические реалии

Лялина гора — это возвышенный участок левого берега реки Ветлуги, абсолютная высота которого 146 м. Находится она около лесного поселка Камешник, ранее бывшего лесной пристанью. Гора появилась в результате обнажения моренной гряды древнего ледника. Обнажение относится к четвертичным отложениям, самым молодым горным породам, сформировавшимся 250-300 тыс. лет назад во время днепровского оледенения. Ледниковое происхождение Камешниковского обнажения подтверждается геологическими исследованиями ученых, проводимыми в 60-х годах XX века.

Данная территория интересна не только с геологической точки зрения, но и является своеобразным памятником культуры, так как ни один уголок Варнавинского района не овеян таким количеством легенд, как этот. Почти все легенды связаны с именем разбойника Ляли, который гулял по здешним местам со своей разбойничьей шайкой в течение 10 лет. Откуда он пришел в наши края, никто точно не знает, но есть версия, что это один из атаманов Стеньки Разина. (Существует также предание о существовании на этом месте черемисского стана.)

Действительно, в октябре 1670 года в Поветлужье из Козьмодемьянска прибыл отряд разинцев, который легко увлек ветлужских крестьян на разгром помещичьих дворов, устранение от руководства помещичьих приказчиков, избрание своих вотчинных старост и волостных старшин. Возглавляли разинский отряд атаман Илья Пономарев-Долгополов и черемисский пристав Мирон Мумарин. В отряд входили: два разинских есаула, 5 казанских ямщиков, десяток посадских людей Козьмодемьянска и 30 марийцев. Из воскресенских вотчин бояр Собакиных в отряд вступило свыше сотни крепостных крестьян.

25 октября 1670 года Илья Пономарев и Мирон Мумарин вместе с отрядом казаков и крестьянами появились в селе Баки. Из Баковской, Благовещенской и Дмитриевской вотчин в казаки вступило около 150 человек — численность отряда Пономарева достигла 300 человек. Руководители козьмодемьянских разинцев направили Илье Пономареву посла с письмом, в котором требовали возвращения со своими казаками в Козьмодемьянск для защиты города от царских войск. В ответном письме из Баков Пономарев писал: «Великого войску Донского и Запорожского государю моему батюшку Прокофью Ивановичу да Ивану Андреевичу товарищ ваш Илюшка Иванов сын челом бьет и со своим войским. Как вас, государей моих, Господь бог сохраняет? А про меня изволите ведать, и я октября в 26 день, дал бог, здоров со всем свои войским. И у меня которыя люди воиския были чувашего города черемиса, и я их выслал 30 человек в ваш город, да русских 100 человек. А теперь у меня войском люди небольшие. И аз рад бы к вам в Кузьмодемьянской назад воротиться, и меня чернь не отпускает, потому что здесь на Ветлуге, кричат, бояре появляются, и где чернь наедут, и рубят. Яз тепере на Ветлуге стою на Баках. Потом вам много челом бью, здравствуйте во Христе вовеки».

Отправив в Козьмодемьянск половину своей армии, Пономарев на другой день, 27 октября, направил несколько конных казаков с «прелестными памятями» к крестьянам и выборным земским старостам вверх по Ветлуге и на Унжу. 28 октября одна из групп появилась в селе Троицком-Варнавине в вотчине Степана Татева, а другая — в селе Лапшанге в вотчине Богдана Хитрово и Алексея Буйносова. Лапшангский становой староста Родька был посажен в колоду, а потанинского приказчика вотчины Григория Верещагина убили. Приказчик вотчины Богдана Хитрово Яков Быков «за недурное обхождение» с крестьянами наказан не был, а только лишен власти приказчика. На крестьянских сходах по «мирской сказке» избираются старшины: во главе Лапшангского стана — Федор Иванов, Лапшангской вотчины — Федор Исаев, Потанинской вотчины — Агафон Иванов. 29 октября в село Лапшангу прибыл и сам Илья Пономарев. Крестьяне и лапшангские священники встретили атамана с хлебом-солью, иконами. Имущество господских дворов забирали себе атаман и его есаулы. Из Лапшангской и Троицкой вотчин в казаки записалось около 100 человек. 29-30 октября были разгромлены господские дворы в селе Шуде князя Волынского, в селе Георгиевском стряпчего Никиты Тараканова и другие вотчины в Воскресенском стане.

Главный оружейничий царского двора Богдан Хитрово, получивший сведения о разгроме Лапшангской вотчины, в ноябре 1670 года доложил царю Алексею Михайловичу о восстании крестьян-разинцев на Ветлуге. 3 ноября войска полкового воеводы Данилы Барятинского штурмом захватили Козьмодемьянск. На Ветлугу направили карательный отряд под руководством Александра Карандеева. 23 ноября отряд царской армии под командованием полкового воеводы Василия Нарбекова направился из Юрьевца на Унжу, а с Унжи должен был идти на Ветлугу. В отряде Нарбекова было около 500 человек. Когда Илья Пономарев узнал о захвате царскими войсками Козьмодемьянска и движении отряда карателей на Ветлугу, он собрал ветлужских разинцев и в начале декабря 1670 года направился на Унжу по Лапшангской лесной дороге. В его армии было 400 казаков-конников и 300 пеших, которые двигались на подводах. Заняв города на Унже, Пономарев узнал, что в районе Макарьевского монастыря на Унже находится царская армия воеводы Нарбекова, в бой с которой он вступить не решился и отступил по Меринской дороге в верховья Унжи, а затем на Ветлугу. При отступлении большая часть ветлужских крестьян из Лапшангской, Троицкой и Баковских вотчин вернулась в свои дома. Сам Пономарев на Ветлугу не пошел, передав командование Мирону Мумарину, он с группой друзей на 5 подводах с награбленным имуществом поехал в Тотемский уезд, где был схвачен и повешен вместе с товарищами. Отряды разинцев Мумарина были разгромлены у Шанги и Рождественского 12-13 декабря. В это же время казнили и Пономарева. В числе 6 человек, повешенных в городе Тотьме, вместе с Пономаревым был и Микерка Дмитриев из села Лапшанги, дворовый человек князя Буйносова-Ростовского. Казнь состоялась 12 декабря 1670 года. 15 человек ветлужан были повешены за агитацию крестьян к бунту на Унже и в Галичском уезде. В числе их оказались: Алексей Иванов из деревни Заболотье, крестьянин Б. Хитрово, повешен в Чухломе; Ларька Гаврилов, крестьянин Степана Татева из деревни Латышево, был пойман в Судае и там повешен; Мишка Титов из деревни Банниковы Варнавинского монастыря, повешен в Судае. Карательный отряд Александра Карандеева жестоко расправился с активными ветлужски- ми крестьянами, которые записались в казаки и участвовали в погромах господских дворов. Наказали 79 человек, из них 9 человек были повешены, 9 человек биты на козле в проводку с отсечением пальцев рук, ушей и рук, 61 человек биты на козле в проводку. Наказание и казни проходили 12, 14 и 15 декабря в селе Богородском в вотчине князей Собакиных и 17-18 декабря в селе Баки. В Баках 18 декабря были биты на козле в проводку 38 человек из Лапшангской и Троицкой вотчин бояр Хитрово и Татева. Из вотчины Хитрово наказаны: Васька Иванов Чарашников из д. Твердиха, Ивашко Павлов из д. Сутекино, Стенька Митин из д. Щеглово, Петрушка Федоров из д. Медведево, Куземка Васильев из д. Братухино, Родька Артемов из д. Пруды, Софронко Фомин из д. Корелино, Ивашко Семенов Угля из с. Никольское-Лапшанга, Матюшка Семенов Воробьев из поч. Тимин.

Из вотчины Татева наказаны: Карпунко Иванов из д. Глазуново, Костька Вихторов из д. Беберино, Ивашко Епифанов из д. Репнино, Давыдко Герасимов, Савко Орефьев и Силко Андропов из д. Мумары, Стенька Петров из д. Алтуфьево, Устинко сын Саранчин из д. Подушкино, Андрюшка Карпов сын Щадрой и Логинко Федосеев из д. Фокино, Мишка Максимов из д. Сукино, Карпунко Богданов сын Щадра из д. Булдаково, Пашка Андреев из д. Гудалово, Феоктистко Яковлев из д. Алтушиха, Ивашко Гаврилов, Микешка Прокофьев и Власко Гаври-лов из д. Коленово, Сенька Вихторов из д. Ляпупово, Агапитко Пиминов из д. Фокино, Алешка Прокофьев из д. Ботакино, Афонька Сидоров из д. Кирюшино, Якушко Семенов из д. Вороватово Троицкого монастыря, Андрюшка Еремеев и Климко Федоров из д. Макаровы, Гришка Васильев из д. Страли, Тишка Костентинов из д. Соловей, Ларька Гаврилов из д. Латышиха. Около 2 десятков крестьян таким же путем были наказаны в Шудском имении князей Волынских Василием Нарбековым, когда он пришел со своим отрядом с верховий Ветлуги. В начале января 1671 года Нарбеков приказал доставить в Лапшангу труп Ильи Пономарева для опознания и устрашения крестьян.

По местным легендам, Ляля появился в наших местах после того, как разинское восстание было подавлено. Он пришел с уцелевшими остатками некогда сильного войска, чтобы укрыться в глухих местах Ветлужских лесов. Место для разбойничьего стана выбрали на горе очень удачно и не случайно: здесь проходил зимний тракт на Кострому, а с весны до осени товары везли на судах по Ветлуге и часто останавливались на ночлег в Камешнике.

Ляля был грозой для местных феодалов и проезжих купцов. Основной промысел разбойничьей шайки заключался во взятии выкупа с проезжающих по Ветлуге торговых судов. Не заплативших выкупа купцов грабили. Ляля, по преданиям, никого не убивал, хотя держал в страхе не только местных богачей, но и удальцов своей банды. Он был резким и властным, не терпел неподчинения. Предание так рисует его портрет: «Это был широкоплечий, мускулистый мужик среднего роста; лицо загорелое, грубое; глаза черные под кустистыми нахмуренными бровями; волосы темные».

Не гнушались ватажники и разорением помещичьих усадеб, и даже монастыря в д. Ченебачихе. Разбойники много раз пытались напасть на монастырь, но он хорошо охранялся, и все попытки заканчивались неудачей. Тогда Ляля приказал построить прямую дорогу до монастыря, после чего шайка напала внезапно и захватила монастырь. Колокол сбросили в реку Большую Какшу, а монастырь разграбили. Здесь народная легенда переплетается с историческими фактами, придавая им иную окраску.

Царское правительство не могло мириться с разгулом разбойников и часто посылало войска для разгрома разбойничьего логова, но это не удавалось. Местное население лояльно относилось к разбойникам, так как те их не обижали, а случалось, что и помогали, спасая от помещичьей немилости. Не исключено, что к шайке примкнули и самые непокорные местные мужики. Поэтому жители частенько предупреждали разбойников о приходе царских войск, что помогало им укрываться в лесах.

Шли годы, Ляля старел. Все реже выходил он на разбойные дела, все меньше радовался награбленному, а ватага его редела. Те, кому надоела разбойничья жизнь, уходили тайком. Некоторые уходили в Макарьевский монастырь замаливать в бдениях, постах и молитвах свои прегрешения, другие меняли кистени и пистоли на посох странников. Уходили тайком, не простившись с атаманом, так как знали: не простит он ухода, ибо был скор на расправу, жесток и не знал жалости.

Неожиданно для ватаги однажды Ляля сменил свое разбойное гнездо на землянки в Сивковом бору на правом берегу реки Ветлуги. И в один из осенних дней большой отряд царских стрельцов окружил гору, но ватажников там уже не было. Узнал стрелецкий голова, куда делись тати, да попасть туда осенью невозможно: топи вокруг бора непролазные, и решил воевода дожидаться зимы, чтобы порушить стан разбойников, атамана изловить и на суд царский представить.

Понял Ляля, что обложили его, как медведя в берлоге, решил распустить ватагу и уйти небольшими группами, но прежде нужно было награбленное богатство схоронить до поры до времени, так как унести его они были не в силах.

Обычно награбленную добычу выкладывали на стол, врытый между Камешником и Нижником. Если добычи было много, то делили поровну, а если улов был невелик, то Ляля забирал себе сколько хотел и что хотел. Много добра накопилось за эти годы. Как его сохранить? А один ватажник из местных жителей и место указал: озерцо небольшое на пойме. Сложили все в бочку, просмолили как следует, цепь привязали, закрепили ее за пень, бросили в озеро и разбрелись кто куда до срока определенного, чтобы потом добро достать и разделить поровну.

Подступили стрельцы к бору, да ватаги и след простыл. Но и сами разбойники богатством своим не попользовались. Говорят, до сих пор клады Лялины своего часа дожидаются, поэтому озеро называется Кладовым. Много было охотников клад найти, только никому он в руки не дался. Еще говорят, что часть золота Ляля на горе закопал перед уходом на Сивков бор, а сама гора с тех пор называется Лялиной.

Вот эти легенды и услышал в урочище Лялинском, что на левом берегу Ветлуги, поэт Н. Рубцов, который был в наших краях в 1969 году по приглашению своего товарища по Литературному институту им. А.М. Горького нашего земляка А. Сизова. Но больше всего запала в его сердце история о любви красавицы лесной девки Шалухи и Бархотки — друга и помощника атамана Ляли, о трагической любви самого атамана к прекрасной княгине. И родилось желание написать об этом красивую литературную сказку. Эту поэму Рубцов назвал «Разбойник Ляля». А. Сизов написал прозу под названием «В темно-синем лесу», а затем, переработав, поменял название на «Шалухину любовь».

В основе легенд о Лялиной горе могут лежать реальные исторические события, происходившие в XVIII веке, чему способствовало наличие в Поветлужье беглых крестьян, раскольников, рекрутов, солдат и просто «гулящих людей». Так, в 1709-1710 годах, когда булавинцы под предводительством Гаврилы Старченка были рассеяны в районе Нижнего Новгорода и Костромы, многие из них нашли приют у заволжских крестьян, а один из отрядов Старченка укрывался в Поветлужье. Известно, что в 1744 году в Ветлужской вотчине графа Головкина в селе Никольском-Баки крестьяне убили приказчика и разграбили казенную палатку. В 1750 году ветлужский помещик Тараканов просил защиты Сыскного приказа, так как его крестьяне, «учиня подвод под вотчину мою воров и разбойников и сами с ними», убили приказчика и сотского, забрали имущество и деньги помещика в селе Георгиевском.

Может быть, атаман Ляля, Бархотка, Шалуха всего лишь герои легенд, но никогда не рождались на Руси легенды на пустом месте. До сих пор стоит Лялина гора, течет речка Ляленка, была д. Бархатиха, и до сих пор живут на варнавинской земле Шалухины.

Г.В. Дёмина
Журнал «Нижегородский музей»